«НАСЛЕДИЕ» ИЛИ «БОМБА»?
(часть 2)

Эти несчастные еврейские кости

А впрочем, хватит об этом. В конце концов, если достаточно большое количество местных еврейских лидеров столь охотно поддерживают «Джойнт» и сокрытых за его непроницаемой «ширмой» заокеанских спонсоров, то безо всяких словопрений ясно как день, за кем останется последнее слово при любом повороте дела: за тем, кто платит деньги! Ведь как известно, плательщик и музыку заказывает…
Попробуем разобраться с другими аспектами проблемы, которые обсуждались в ходе дискуссии – благо таковых было предостаточно. Однако основополагающим следует назвать, пожалуй, все же один из них: это вопрос о костях, которые вроде бы должны были находиться в Бабьем Яру, но которые там почему-то не были обнаружены специальными археологическими исследованиями. А ведь в самом деле, очень непростой вопрос, если разобраться! Потому что если только подтвердится подозрение, что в отведенной под стройплощадку для возведения общинного центра земле есть кости расстрелянных, очень некрасивая ситуация получается! То есть, сразу же становится ясно, что строительство развернется на территории самой большой в мире интернациональной братской могилы, каковой Бабий Яр и является.
Именно интернациональной – ведь не одних евреев тут расстреливали… Но опять же, не станем вдаваться в подсчеты процентов погибших насильственной смертью по национальностям, потому как моментально наткнемся на возражения известного советского диссидента, давно, к сожалению, покойного. «Такие аргументы мне всегда казались дикими: значит, если доказать, что некий процент больше, то памятник стоит воздвигать только в таком случае? Как можно вообще считать проценты? В Бабьем Яре лежат ЛЮДИ», — писал в своей книге Анатолий Кузнецов.
Да, если выбранная площадка «осквернена» присутствием костей, дело плохо. Потому что, согласно Торе, такая земля не может считаться чистой. Я, разумеется, не ребе, я не знаю всех тонкостей Закона. Однако даже такой профан, как я, может прочитать главу «Хукат» книги «Бемидбар», где говорится о необходимости очищения всякого, кто прикоснулся к мертвому, а точнее, «к убитому мечом, или к умершему, или к кости человеческой, или к могиле» (ст.16, аналогично и ст.18). Либо главу «Эмор» книги «Ваикра», где среди специальных правил для кохенов есть запрет «не подходить ни к какому умершему», даже к отцу и матери (ст.11) – отсюда запрет для тех же кохенов «даже ступать ногой на землю, в которой покоится прах умерших», о котором напоминал Лев Гуральник (см. «Хадашот» №6(92)'2002, стр.4)…
В общем, задачка кажется довольно простой: выяснить, есть на отведенной под строительство территории кости или нет? В первом случае строить, разумеется, нельзя, потому что это и противозаконно (в смысле против Галахи, против Торы), и аморально. Во втором – можно, потому что земля оказывается «чистой». Именно так и рассуждают защитники идеи строительства. Предоставим им слово.
Генрих Фильваров: "…В технических условиях была записана такая строка: провести необходимые археологические исследования на месте будущего строительства. Это требование стандартное, оно не является исключительным для этого района… Договор был заключен с Киевской археологической экспедицией Института археологии Академии наук, доктором исторических наук Молчановым. Они выполнили специальные археологические исследования, при заключении договора с ними было предусмотрено, что они будут исследовать эту площадку на предмет обычных своих задач, то есть поиск, исследование культурных слоев, может, наличие каких-то памятников, и одновременно с этим на предмет выявления, имели ли место там какие-либо захоронения, останки и т.д. Они провели это исследование. Были по площадке по стандартной форме заданное размещение шурфов, они еще дополнили своими соображениями, выполнили это исследование и дали свое заключение. В заключении сказано, что ничего не найдено с той точки зрения, с которой они обычно исследуют. И, кроме того, каких либо следов захоронений или останков."
Татьяна Хорунжая: "А какой глубины шурфы были?"
Генрих Фильваров: "Шурфы были различной глубины, поскольку там разный рельеф. В общем, они проходили до первого материка. От пяти и до восьми или десяти метров…"
Прошу прощения за длинную цитату, но она необходима. Более того, добавлю рассуждения еще одного представителя сторонников и защитников проекта, дабы читатели как можно лучше уяснили логику их устремлений, действий и выводов.
Анатолий Шенгайт: "И мы однозначно за это место, это входит в нашу рамочную позицию… Почему мы за это место? Потому, что мы имеем заключение, что это возможно. Это «Заключення про археологічне дослідження меморіально-просвітницького центру «Спадщина».
Для нас первым тезисом стоял вопрос чистоты места. Получили мы заключение раввина, как это должно быть по Галахе. Мы не беремся решать вопрос, можно здесь строить или нельзя. Есть на это еврейский Закон."
Улавливаете смысл? Все делается строго по Закону. По еврейскому Закону. Вспомните публиковавшиеся в разных масс-медиа в разное время письма простых людей: дескать, надо бы спросить раввинов, можно ли в таком месте строить? Писавшие надеялись, что раввины скажут краткое, но веское «нет» — тогда спор можно считать решенным в пользу противников проекта. Однако Анатолий Шенгайт свидетельствует о другом: мудрые раввины почему-то сказали веское «да», а значит, препятствий для осуществления проекта не наблюдается.
Более того, в ходе дискуссии была предпринята попытка безжалостным образом высветить тупое упрямство противников проекта, которые противятся такой замечательной идее ну совершенно из непонятных побуждений! Ну, просто на ровном месте привередничают, поступают так, как хочет их левая нога! И даже более того — отметая саму идею ЕОЦ «Наследие», способствуют дальнейшему осквернению территории Бабьего Яра всевозможными несознательными элементами разношерстного украинского общества.
Генрих Фильваров: "…Значит… как бы мы ни старались доказать, что там нет костей, это трудно будет сделать не потому, что трудно доказать, что их нет, а потому, что, если надо, чтобы противодействие строительства центра опиралось на идею о том, что есть там кости, то трудно будет переубедить человека любыми изысканиями, даже если мы перекопаем всю территорию, что там нет костей. А где кости есть, ну я сейчас рассказывать не буду, вы прекрасно знаете – в десятках мест города Киева, и, кстати, совсем недавно при строительстве одного крупного объекта в Киеве обнаружили, что почти в центральной части города есть кости…
…Меня спрашивали, что вы отрыли во время шурфов, я вам скажу: в первый же день на глубине 50-70 см похоронены собаки. Т.е. это место сейчас не контролируется. Там происходит все, что угодно. Почтения к нему нет надлежащего. И там люди хоронят все, что могут."
Вот, оказывается, какова мораль у этой басни… Ой, простите, это уже, кажется, из наследия дедушки Крылова, а такое «наследие» нам сейчас ни к чему. Потому что наступает очень серьезный момент – момент истины.

Главное — задать направление

Он становится возможным, так как один из членов оргкомитета весьма любезно и очень подробно описал сам процесс получения раввинского решения нашей головоломки.
Анатолий Шенгайт: "Раввин Блайх послал письмо в Израиль в организацию Аста Кадиша, которая занимается вопросами экспертизы в таких случаях. В этой организации сидит пара раввинов бородатых, но очень компетентных и к ним обращаются, если надо что-то строить в сложной ситуации. Они обычно никуда не ездят, но отправляют человека в то место, где должно быть строительство и дают ему указание, что смотреть, какие вопросы задавать, как анализировать. Он ему дает доклад по приезде, и тот принимает некое решение.
Решение это выглядит следующим образом: хотя нет никаких свидетельств, что там есть захоронения, но есть сомнения, так вот, чтобы сомнений никаких не было, в той части, где есть склон, не надо там копать, не надо там делать подземный уровень, а надо положить плиту и строить на плите. Заключение в целом положительное, что можете заниматься своим проектом. Это заключение будет опубликовано в следующем номере «Возрождения».
Принимая во внимание это заключение, мы приняли решение, что подземной части не будет в том месте, где есть сомнения. А будем строить на плите, так строят в Израиле. Раз раввин прислал такое заключение, отступления от него не может быть. Что касается местной археологической экспедиции, она проводилась компетентной организаций — археологической экспедицией Академии наук Украины… Возможно ли строительство в таком месте? На этот вопрос отвечаем по двум позициям: это ответ раввинов из организации Аста Кадиша и исследования археологической экспедиции. Из этого следует: строить можно, но строго по Галахе."
Неужели неясно, в чем здесь фокус? Да в том, что перед «духовными экспертами» надо просто соответствующим образом поставить задачу — и дело в шляпе! Нет, я нисколечко не сомневаюсь в компетентности «бородатых раввинов» — ни в коем случае, ни за что и ни на секунду! Просто они как очень умные и очень компетентные люди должны ответить именно на тот вопрос, который им задается, а не уйти в сторону. Так «бородатые раввины» и поступили: спрашивали о костях, о костях ответ и получили. Но поймите же, если попросить человека искать кости, другие останки (либо проконтролировать, как их ищут другие люди) в том месте, где никаких костей или останков нет и теоретически быть не может, результат будет соответствующим. А раз так — земля «чиста», все верно.
Однако в таком случае возникает вполне закономерный вопрос: как и каким образом исчезли из Бабьего Яра останки десятков тысяч расстрелянных и замученных? А ведь это никакой не секрет! Вчитаемся внимательно в главу «Бабий Яр. Финал», что в третьей части цитировавшегося выше романа-документа Анатолия Кузнецова «Бабий Яр», где как раз и описан в подробностях процесс уничтожения трупов, производившийся спецкомандами из узников местного концлагеря, которые работали под присмотром немцев: «ЗЕМЛЕКОПЫ раскапывали ямы, обнажая залежи трупов… КРЮЧНИКИ вырывали трупы и волокли их к печам… ЗОЛОТОИСКАТЕЛИ — «ГОЛЬДЗУХЕРЫ» имели клещи, которыми выдергивали золотые коронки… ГАРДЕРОБЩИКИ снимали с убитых все, что еще было цело… СТРОИТЕЛИ занимались возведением печей… КОЧЕГАРЫ разводили огонь снизу, а также подносили факелы к рядам торчавших наружу голов… ТРАМБОВЩИКИ… На гранитных плитах с кладбища они обыкновенными трамбовками размельчали недогоревшие кости, затем кучи золы просеивались сквозь сита… ОГОРОДНИКИ… нагрузив золу на носилки, под конвоем разносили ее по окрестностям Бабьего Яра и рассеивали по огородам.»
Вновь прошу прощения, на этот раз за то, что пришлось напоминать о столь неприятных подробностях. Мне самому тяжело перечитывать такое, но иначе нельзя. Иначе не понять, во-первых, почему в Бабьем Яру не могли сохраниться человеческие кости и прочие останки в компактной форме (их сжигали, затем измельчали, просеивали и рассеивали), а во-вторых — что именно следует искать. Надеяться найти здесь кости — значит сомневаться в известных всем чертах немецкого характера: в педантичности, скрупулезности и точности исполнения задуманного. Да, какие-то небольшие захоронения могли пропустить, а значит случайно оставить в неприкосновенности — но именно случайно! Так почему же надо надеяться на случайность?!
А что до объектов поиска, то им должны были стать не уничтоженные почти 60 лет назад кости, а костная мука и пепел. Кстати, в воспоминаниях людей, видевших Бабий Яр сразу после освобождения Киева от оккупантов, говорится именно о рассыпанном по окрестностям, носившемся в воздухе пепле и о скрипевших под ногами осколках костей! Впрочем, противники осуществления проекта ЕОЦ «Наследие» в ходе дискуссии говорили именно об этом. И не только автор данной статьи. Вот мнение другого человека.
Лев Дробязко, инженер-строитель: "Я хочу пояснить один очень принципиальный момент. Все еврейские газеты повторяли фразу: экспертиза, проведенная институтом археологии НАН Украины, подтвердила отсутствие захоронений на месте предполагаемого строительства. Должен сказать, что это бред. Я знакомился с этим заключением. Я не хочу ничего плохого сказать о специалистах, они безусловно принципиальные, знающие люди, просто некорректно было поставлено задание, цель исследования и задачи абсолютно не соответствовали тому, что нужно искать и где искать. Я это поясню. Вот участок, выделенный для строительства. По диагонали должен проходить этот центр. Я взял топографическую карту 1960 года, это до того, как засыпали яр и сделал разрез поперечный.
Можно найти, расстреливали или не расстреливали. Современные методы позволяют найти все, но если хотят найти. Все, что я говорю, подтверждено документально. Шурфы делали на глубину 5 метров. Как можно было, копая на 5 метров, найти то, что находится на глубине 10 метров? А что здесь может находиться? Евреев ставили на краю обрыва, стреляли, они падали. Потом подрывали землю, она засыпала трупы, а военнопленные разравнивали землю. Потом в 1943 году все это опять откопали, сделали печи, трупы сожгли, а пепел рассыпали. Значит, в этом месте могут или не могут быть остатки печей, которые можно найти, если дойти до отметки 10 метров. Это первое.
Второе: те кости, которые не сгорели, толкли… Естественно, если здесь были захоронения, этот песок, эти кости должны были сохраниться. Химическим анализом это можно определить, опять же для этого нужно было на 10 метров пройти. На эту площадку – на гектар, было 4 шурфа, вероятность найти что-либо равняется нахождению иголки в стоге сена, даже если таким количеством дойти до нужной глубины. Более того, в заключении сказано: материковая глина залегает на глубине 1,4-1,8 — 2,5 м. О чем это говорит? Ни один шурф не попал в эту зону — в зону бывшей ямы, потому что если бы попал, написали бы: глина на глубине более 5 метров не найдена. Археологи — люди очень четкие. Рассыпали пепел по откосам, где именно — неизвестно. Значит, это можно определить химическим анализом. Как следует из этого заключения, химический анализ не делался. Можно сделать настоящую экспертизу и тогда ответить, есть там захоронения или нет. До того заключение, где дано разрешение на строительство, юридической силы не имеет."
Надеюсь, столь квалифицированные доводы убедят читателей: инициаторы проведения так называемых «археологической экспертизы» изначально поставили перед исследователями некорректную задачу, потому и результат был получен соответствующий, и выводы сделаны такие, которые очень хотелось услышать. Да и от ответственности уйти легко: а как же, компетентные «бородатые раввины» всего лишь убедились, что уничтоженных в 1942-43 гг. костей здесь действительно нет (а пепел и костная мука — не в счет, разумеется, да их и не пытался никто найти), те же раввины разрешили строить — вот мы и будем строить, потому что нам разрешили! Мы, то есть, совершенно ни при чем, ведь есть же эксперты, вот они пусть и объясняются с теми, кто не удовлетворен результатами шурфования…
Проще говоря, незачем искать черную кошку в темной комнате, если ее там нет и подавно. Просто нужно быть честными и с собой, и с другими. И не уходить от ответственности — перед собственной совестью, перед людьми и перед Всевышним. Особенно не следует этого делать евреям.

Эта непременная буква «О»…

Итак, по поводу останков, их возможной формы и возможного местонахождения вроде бы сказано достаточно. Ну, и хватит об этом: ведь настала пора поговорить о сути центра «Наследие», а именно — об одной интересной буковке, которая обязательно присутствует в любой аббревиатуре, которая сопровождает само название: ЕОЦ, ЕОКЦ, МПОЦ. «Ц» — это «центр», это понятно, а оттого неинтересно. Зато остальные буковки непрерывно меняются, хотя… не все. Остается еще одна постоянная — буква «О». Что означает «общинный».
Присмотримся к такой эволюции детальнее. В задании на проект «Наследия» было сказано, что это будет еврейский общинный центр — ЕОЦ. На камне, установленном в настоящее время в Бабьем Яру, выбито уже нечто иное: еврейский общинно-культурный центр — ЕОКЦ. (Хоть не пером написано, да все же не менее надежно, к тому же на трех языках.) И наконец, в последнее время члены оргкомитета в один голос твердят об очередном изменении концепции «Наследия»: они мыслят его как мемориально-просветительский общинный центр — МПОЦ.
Впрочем, покамест (на момент написания данной заметки, по крайней мере — Т.Л.) это действительно всего лишь благие пожелания членов оргкомитета. Разумеется, лучше всего это может подтвердить один из членов оргкомитета.
Генрих Фильваров: "Моя точка зрения с самого начала заключалась в том, что этот объект — не общинно-культурный центр, а мемориально-просветительский общинный центр. Причем слово "общинный" я включал сюда, в это название не с точки зрения организации общинной деятельности, а с точки зрения принадлежности объекта общине, а не, скажем, Киевскому горисполкому или Киевскому горсовету… Сегодня, с учетом многочисленных пожеланий, совершенно справедливо вытекающих из того, что было введено название общинно-культурный центр, мы работаем уже над конкретным наполнением этого объекта, назвав его мемориально-просветительский общинный центр. Совершенно справедливым является требование, где и каким образом зафиксировано изменение этого названия. Это надо будет сделать заказчику в достаточно официальной форме и в том мнении, которое подготовлено было киевской общиной… Из этого названия вытекает, что доминантной функцией является создание музейного комплекса, создание института, посвященного исследованию проблем еврейства, и в том числе Холокоста, ибо история еврейства не ограничивается только проблемой Холокоста и… проблемой Бабьего Яра."
Вот так, просто — и со вкусом, как говаривал известный персонаж известнейшей советской шпионской киноэпопеи. Другие члены оргкомитета (вероятно, учитывая неофициальный статус последнего) не отваживаются вести речь о выдвижении требований перед заказчиком, да еще в «официальной форме». Хотя и они говорят о своем личном видении того, каким должен быть центр. Вот чисто музейная версия «Наследия», отличная, между прочим, даже от концепции МПОЦ:
Борис Кутик: "Я… не могу знать, что было на этом месте и как происходили события, я знаю только одно — что сегодня в Киеве, да и не только в Киеве, а и в других местах Украины, музей Холокоста, музей еврейской истории необходим. Необходим уже не для нас, а для молодого поколения, потому что сегодня молодежь уже не знает, что такое Холокост, им негде это посмотреть, им негде это показать. Мы забываем свою еврейскую историю… Сам Бог велел такой комплекс сделать на месте, где был массовый расстрел евреев."
Чисто музейная версия заслуживает внимания уже потому хотя бы, что многие противники проекта «Наследие» также ратуют за разделение музейной и общинной частей проекта и за вынесение последней за территорию Бабьего Яра. Это показывает, что сторонники проекта (и даже члены оргкомитета) в принципе могут пойти на разумный компромисс и не скрещивать мемориальный музей с общинной частью… Впрочем, другие члены оргкомитета с ними не согласны, более того — распространяют свое несогласие на весь оргкомитет.
Татьяна Хорунжая: "А альтернативный вариант рассматривался — с тем, чтобы разделить мемориал и общинный центр?"
Анатолий Шенгайт: "Для меня это неправильно. В оргкомитете этот вопрос рассматривался. Мы считаем, что совершенно ни к чему разделять. Там будет та общинная часть, которая будет продолжением первых двух, поэтому отрезать ее оттуда, это было бы, извините меня, дурость…"
Что ж, поскольку г-н Шенгайт подчеркнул личный момент в данной оценке, посмотрим, как лично ему видится центр «Наследие».
Анатолий Шенгайт: "Это должен быть уникальный объект, скорее всего европейского масштаба. Я хочу заострить внимание: у нас сейчас в Киеве 14 еврейских общинных центров. Практически все благополучно работают. Нам не надо больше общинных центров в Киеве — это мое личное мнение. Великолепно работает центр «Атиква» в центре города… работает центр Всеукраинского еврейского конгресса на улице Мечникова, рядом синагога Бродского — практически тоже общинный центр, он при религиозном учреждении, но он тоже работает, как культурный центр. На Пушкинской работает «Кинор», «Подсолнух» сейчас зажил и удачно работает, ремонтирует городская еврейская община библиотеку на Сретенской, и там с января запускают программу. Отдали Галицкую синагогу на территории завода «Транссигнал», там мы делаем ремонт и тоже запускаем в работу. Отремонтировали синагогу на Щекавицкой, и там тоже будет вестись в определенном смысле общинная работа. На Оболони функционирует «Мишпоха». У Иосифа (Зисельса — Т.Л.) в его подвале тоже функционирует общинный центр. Работает общинный центр у Левитаса, сейчас сделали ремонт и они там сейчас тоже закручивают что-то интересное для ветеранов. Мы насчитали 14 таких центров, не считая шести еврейских школ, при которых тоже ведется работа.
Поэтому… нам не нужен очередной еврейский общинный центр. Мы ратуем за создание уникального, европейского масштаба мемориально-просветительского общинного центра, который будет посещаем не просто киевлянами и жителями Украины, а людьми из самых разных стран… в котором будет действительно три составляющие. Мемориально- музейная: мемориальная — …где люди могут действительно почувствовать ужас, который происходил в этих местах; музейная – это та, которая будет, с одной стороны, о трагедии конкретно в Бабьем Яру, дальше экспозиция должна расширяться и рассказывать о ярах Украины, и дальше этот музей должен переходить в музей еврейского наследия, чтобы мы могли показать, какая культура была создана, что было у евреев… до 41-го года и какой огромный кусок этой культуры был уничтожен.
Вторая часть — это научно-исследовательский институт борьбы с антисемитизмом, ксенофобией и геноцидом. Мы считаем, что это очень важное дело. Раньше мы имели дело с конкретными проявлениями геноцида против отдельных народов… Теперь возникают другие опасности, те, кто помнят, что было чуть больше года тому назад в Нью-Йорке, понимают, о чем идет речь. Терроризм… — это угроза всему человечеству, и мы считаем, что именно в этом знаковом месте должен работать такой научно-исследовательский центр с архивом, с исследованиями… Это должно быть серьезное научное учреждение.
И наконец третья часть — что называется, общинно-просветительский комплекс. Мы его видим, как отдел популяризации того, чем будут заниматься первых два подразделения. Там должны работать люди, которые будут вести уже работу с широкими массами."
Попутно поблагодарив г-на Шенгайта за подробный подсчет уже функционирующих в Киеве еврейских общинных центров, школ и синагог как объектов сосредоточения еврейской жизни, приходится с сожалением констатировать, что он несколько непоследователен и противоречит сам себе. Действительно, отвечая на вопрос Татьяны Хорунжей, Анатолий Шенгайт говорит об общинной части проекта как совершенно самостоятельной, хотя и неразрывно связанной с его мемориальной частью. А в другой раз трактует общинную часть всего лишь как общинно-просветительский комплекс, популяризирующий работу мемориально-музейной части и антиксенофобного НИИ. Возникает вполне закономерный вопрос: при чем тогда здесь определения «еврейский» и «общинный»?! Уж если замахиваться на проблемы геноцида в масштабах цивилизации, тогда Бабий Яр становится частным случаем антисемитизма на территории и в истории Украины, а антисемитизм в свою очередь — лишь одним из вариантов ксенофобии.
Подобные обобщения весьма опасны: так можно зайти очень далеко! Например, во все века находились любители поговорить о «еврейской угрозе», о всяких «Протоколах сионских мудрецов» или о терроризме израильской военщины против мирных палестинских пастушков. Фабриковались дела Бейлиса и Дрейфуса. Интересно, с какой стороны НИИ ксенофобии будет рассматривать эти вопросы? Вроде бы ученые должны быть объективными — значит, им придется вникать и в аргументы антисемитов… Ох, нелегкая эта работа! Но не будем о грустном, а лучше выслушаем еще одного члена оргкомитета.
Генрих Фильваров: "Лично для меня изложение… проекта Плезнера в этой газете (в спецвыпуске «Хадашот» — Т.Л.) было определенной неожиданностью, поскольку никогда не мыслил себе наполнение центра таким содержанием, как представили Плезнеры, может быть, далекие, скажем, от наших проблем и мироощущения нашего. Но они выступили, и это было… вполне законной основой для возобновления дискуссии по этому вопросу…"
До чего интересно получается, а?! Архитектурная мастерская Плезнеров могла выдать на-гора лишь проект, отвечающий требованиям заказчика — иначе данный проект не мог победить в конкурсе. Но тогда получается, что для г-на Фильварова стало неожиданным не «содержание» центра, каким его «представили Плезнеры», а смысл, вложенный в задание… самим заказчиком! Таким образом, г-н Фильваров формально (за отсутствием у оргкомитета официального статуса) вступает в противоречие с «Джойнтом» и с теми, кто стоит за «Джойнтом», никак не меньше! Так что, он тоже не мыслит центр как общинный?! (А иного в задании не было…)

А ведь плясать все же придется!

Чтобы выяснить это, необходимо внимательно проанализировать то, что г-н Фильваров говорит о структуре центра «Наследие», как он ее себе представляет.
Генрих Фильваров: "Сегодня наполнение этого центра перерабатывается в соответствии с новой концепцией наименования и предназначения. Это не значит, что там будут исключены полностью помещения, где вы, господа, сможете прийти… пообщаться друг с другом, поговорить за жизнь, поговорить за судьбы наши, обменяться мнениями о том, как быть дальше, может быть что-то и зафиксировать в документе. Но, конечно же, не надо представлять себе, что там будут танцы и там будет дансинг, ресторан, стриптиз и все прочее… В основном, конечно же, ориентация этого центра будет, с точки зрения его ограниченных общинных функций, на людей зрелых, на людей серьезных и естественно, что никаких танцев, а особенно подчеркивается, танцев на костях, естественно, там не будет. И… не будет не потому, что кто-то будет запрещать или не будет помещения для этих танцев, а потому, что не устраивать танцы в этом здании — дело совести еврейского населения. Не может еврей прийти в это здание, если там будет вот такого размера зал, и сказать: "Давайте станцуем". Это не вопрос проекта — это вопрос совести. И давайте перенесем дискуссию из плоскости, что там будет размещено в плоскость другую — как там себя будут вести евреи, ибо устроить пьянку можно в любом месте…"
Оставим в стороне тезис о том, что концепция центра уже «перерабатывается»: из письма Ашера Острина (см. «Хадашот» №6(92)-2002) наоборот следует, что «Джойнт» ни о какой переработке концепции и не помышляет, следовательно, покамест перерабатывают ее лишь члены оргкомитета — и то не на бумаге, а мысленно. Гораздо важнее другое: стоило г- ну Фильварову заговорить о «наполнении» центра, как тут же начались упоминания о помещениях, где можно «поговорить за жизнь» (это на месте массовых казней?!). Да и о «помещениях для танцев» уважаемый г-н академик не забывает — хотя танцев там «не будет» даже при наличии отведенных для этой цели помещений… потому что «совесть» не позволит! Не больше и не меньше!
Впрочем, о танцах поговорим позже, а пока…
Генрих Фильваров: "Я думаю, что по прошествии ограниченного времени мы сумеем представить общественности новую не версию, а новую концепцию этого объекта, которая будет отличаться от той несогласованно обнародованной части, которую вы представляете в этой газете (в спецвыпуске «Хадашот» — Т.Л.) и которая потом муссировалась, переходя из одной публикации в другую, несмотря на все усилия наши сказать, что нет, этого не будет. Я думаю, что сегодня предмет для нашей дискуссии может перейти в конструктивную плоскость: что там будет, какого размера это будет, какие функции там будут подчеркнуты, какие функции там будут недопустимы. И повторяю снова, объект будет состоять из трех частей.
Первое — музейная часть, общая площадь которой составит на первую очередь уже сразу же 1700 кв. м, а не 75, цифра мне неизвестно, откуда возникшая. Подчеркиваю со всей ответственностью — 1700 кв. м и буквально через год-два после завершения строительства еще будет добавлена площадь 300 кв.м в соответствии с тем архитектурным решением, которое сейчас уже задумано. Итого 2000 кв. м — это музей, который будет состоять из трех частей: музей истории евреев, музей Холокоста и… Бабий Яр как символ катастрофы еврейского народа Украины…"
Удивительно, что г-н Фильваров не знает, откуда «возникла» цифра 75 кв. м — это означает лишь, что он (увы!) не ознакомился с оригиналом «несогласованно обнародованного» проекта Плезнеров. Но уж ладно, будем думать вместе с ним, что мы чем- то «наполняем» проект. Музей есть, превосходно! Дальше что?
Генрих Фильваров: "Вторая часть — это научно-исследовательский и методический комплекс. Это научные исследования, связанные с историей евреев на Украине, с поиском новых материалов, новых свидетельств об истории евреев, новых документов, это исследования по проблеме Холокоста. И я представляю себе, что в этом случае нам удастся в этом центре сосредоточить усилия целого ряда исследователей украинских, а может и неукраинских… которые занимаются сегодня проблемой Холокоста, и методический центр… который я вижу как некоторую структуру, которая будет заниматься исследованием проблем, как организовать в дальнейшем общинную жизнь евреев на территории Украины, ибо формы общинной жизни, формы организации жизни евреев на территории Украины не могут быть застывшими… То есть, это центр… будет прогнозировать, собственно. Сейчас никто из вас не может ответить на вопрос, а сколько евреев будет к тому моменту, когда будет реализована проектная мощность этого центра, скажем, через 5 лет, и какова структура еврейского населения, и каковы культурные и моральные их запросы. И это надо исследовать."
Так-так, вновь про науку заговорили. Правда, это уже не НИИ ксенофобии и геноцида, это вполне благообразная прогностика на развитие еврейской общины Киева и Украины. Обращает на себя внимание одна неувязочка: выходит, центр «Наследие» уже спроектировали, его «полную мощь» (вернее, пропускную способность) спрогнозировали… а вот каким будет размер еврейской общины через 5 лет и будет ли мощь общины достойна мощи «Наследия» — этого не знает никто, ибо эти цифры будет определять научно- исследовательский комплекс, который только предстоит построить! И сразу же шевелится червячок сомнения: в самом деле, а нужен ли такой мощный центр Украине? Или надо бы сделать что-то более скромное?..
Впрочем, самое интересное г-н Фильваров приберег напоследок.
Генрих Фильваров: "И третья часть. Это просто — организация определенных форм общинной жизни, которая будет заключаться не в том, — подчеркиваю сознательно, провокационно подчеркиваю, чтобы вы это поняли, ибо… это провокационно используется, — там не будет танцев, там не будет ресторана, в этой общинной жизни, там будет воскресная школа, будут воскресные классы для пожилых и для молодых. Т.е. вот в чем смысл общинного центра. Вернемся к исходной формуле: общинный центр — это место общения. Кроме того, там предусматривается, конечно, молитвенный зал или синагога. Ранг этого объекта я затрудняюсь сказать. Но это будет молитвенное помещение специальное, со специальной библиотекой еврейской религиозной литературы. И, наконец, последняя часть инфраструктуры. Там будут 2 конференц-зала на 250 — один и на 150 человек — другой, связанные с необходимостью проведения международных конференций, посвященных и проблемам Холокоста и проблемам истории еврейского народа и еврейства в целом. Конечно же не исключено, что там… целесообразно создать комнату небольшого размера, где можно будет осуществить достойный прием тех лиц, VIP-персон, которые приезжают каждый год из разных стран мира 29-30 сентября, которые посещают этот памятник… Когда они пройдут эту комнату и получат какое-то предварительное представление во время их приема о том, что все-таки это место гибели евреев, это будет чрезвычайно полезно, ибо… возлагают цветы к, вообще говоря, этнически неопределенному, так сказать, контингенту. Там да, и русские, и украинцы, военнопленные и т.д., это все понятно… Нет. Мы должны сказать, что там была трагедия еврейства…"
Вот и все: момент истины настал. Как видно из приведенных фрагментов аудиозаписи, г-н Фильваров, который вроде бы и не воспринимает концепцию архитекторов Плезнеров, довольно быстро сбился примерно на то же самое: «Вернемся к исходной формуле: общинный центр — это место общения». То есть, разговоров «за жизнь», «за судьбы наши». Давайте сравним эти слова с «Концепцией» Плезнеров (вновь рискну процитировать «несогласованно обнародованный» документ):
«Это место, куда людям нравится приходить… поучиться, поиграть на музыкальных инструментах, посоревноваться в шахматы, потанцевать в коллективе и поговорить со старыми и новыми друзьями.»
Совпадение налицо, не так ли? Но тогда к чему было произносить красивые и правильные словеса о том, что Ульрих и Даниэла Плезнеры далеки от наших проблем и нашего мироощущения?! Наоборот: детальный анализ показал, что мироощущение украинского академика архитектуры и израильских архитекторов на удивление схожи. И боюсь, что совпадают они не только по части дружеских бесед на месте массовых казней, но и по части танцев в Бабьем Яру. Ладно, пусть в составе центра «Наследие» будут помещения для танцев — хотя танцевать там не позволит совесть. Но вот вопрос: а как же быть с танцами в синагоге — она ведь в центре тоже предусмотрена?! Возможно, я недостаточно знаком с обычаями своего народа, поскольку изучал их по книжкам. Но вот что вычитал в одной из них:
«Праздник Симхат Тора (радость с Торой)… Этот день — начала нового цикла чтения Торы — самый радостный и веселый в еврейском году, когда танцует и ликует весь еврейский народ от мала до велика… В канун его, после вечерней молитвы, и в самый день праздника, после утренней молитвы, семь раз обходят со свитками Торы вокруг бима — возвышения в центре синагоги… При этом обходе — Хакафот, который длится часами, ликуют, поют и танцуют, и безграничная радость охватывает присутствующих». («Суккот и Симхат Тора», Бруклин, Нью-Йорк, 1979.)
Теперь еще раз спрашиваю: так как же быть с танцами в синагоге при центре?! Другой заповеди, кроме всеобщих танцев, возглавляемых самими раввинами и наиболее уважаемыми членами общины, на Симхат Тора попросту нет. Так почему синагога общинного центра «Наследие» должна быть исключением из правил, в какой галахе это оговорено?..
Но оставим в покое Симхат Тора — к сожалению, о нем знают не все здешние евреи. Зато есть другой, общеизвестный и всеми любимый праздник — Пурим, во время которого разыгрывается специальный праздничный спектакль — пуримшпиль. Спектакль с песнями, танцами, шутками-прибаутками. Его вполне можно провести в синагоге при центре или в одном из залов либо «танцевальных помещений»…
Вполне?! Можно?! А почему нет, собственно! Веселиться в Пурим предписывает ТаНаХ, веселье народа описано в книге Эстер. Да вот и в синагоге Бродского веселые пуримшпили неоднократно представлялись, знаю не понаслышке, сам водил туда дочку… Но ведь совесть, еврейская совесть не позволит куражиться в Бабьем Яру!.. Так что специально для синагоги в центре «Наследие», поставленной на пепле и крови невинных жертв Холокоста, наверное, придется написать особый, грустный пуримшпиль: скорбь евреев по безвременно смещенной царице Астинь; вопль Мордехая; издевательства тирана Ахашвероша над царицей Эстер; печальная песнь Эстер; рыдания по повешенному Гаману и его сыновьям; раскаяние по всем убиенным врагам нашим… И всю эту профанацию придется запивать уксусом и закусывать гоменташами с перцем и горчицей — чтобы слезы обильнее лились.
Или нет. Проще и надежнее исключить из числа праздников Пурим — чтоб неповадно было в Бабьем Яру веселиться. А заодно запретить здесь радоваться и в Рош га-Шана, и в Суккот, и в Хануку, и в Пэсах, и в Шавуот. И ни в коем случае не рассказывать о веселых праздниках в воскресных школах для детей и взрослых, которые тоже будут в составе «Наследия».
В общем, все ясно. Кроме одного: кому и для чего нужен такой общинный центр, где нельзя поддерживать и пропагандировать часть еврейского наследия в виде обычаев?!

* * *

Итак, за что господа из оргкомитета боролись, на то и напоролись. Собрались строить центр «Наследие», а получили — «бомбу». Как ни отгораживаются они от малопривлекательного образа еврея, танцующего на костях своих же соплеменников (а равно и других замученных), образ этот настигает их с неумолимостью злого рока. И если со своей совестью как-то можно договориться, если ценой широкомасштабной ревизии нравов и еврейских традиций можно составить особую галаху, специально оговаривающую поведение в ЕОЦ «Наследие», то как уладить отношения с представителями других народов, которые все равно будут подозревать нечто нехорошее? А это — позор на весь мир: и на крещеный, и на арабский — короче, на весь нееврейский, далеко не всегда дружелюбный к нам мир. Об этом прекрасно сказал на заседании один из молодых его участников.
Тимур Мишиев: "Я считаю, что это проблема для нас и не только для нас, а и для всего общества, которое живет в Киеве и на Украине, не только для евреев. Я… последователь идей Жаботинского, а у Жаботинского была великолепная статья о том, как себя еврей должен вести по отношению к другим народам и как он должен показывать это отношение к другим народам. Самая главная вещь там — это толерантность, которой, к сожалению, у нас сегодня нет…
Во-первых, в Бабьем Яру погибли не только евреи. Во-вторых, Жаботинский всегда говорил, что еврей, где бы он ни был, себя не должен выставлять на первый план и хвастаться своими заслугами, если он находится в чужой стране. Реально, в любой стране мы на птичьих правах… В Бабьем Яру строить нельзя.
Как известно, Владимир (Зеев) Жаботинский накануне II мировой войны предвидел катастрофу европейского еврейства, данные ему свыше силы без остатка положил на создание еврейского государства. Но его не послушали. Лишь после ужасной гибели 6 млн. евреев прозорливость этого современного пророка была оценена по достоинству. Так может, стоит прислушаться к его мнению и в данном случае? Может, не следует собственноручно закладывать бомбу в святое место?

Тимур ЛИТОВЧЕНКО
г. Киев
Январь-февраль 2003 г