Мартиролог уроженцев и жителей Киева, погибших от рук фашистов и их пособников

Після Другої світової війни ця назва київських відрогів і ярів стала синонімом величезної людської трагедії. Саме тут, у нашому районі, під час фашистської окупації, здійснювалася акція знищення мирного населення України, серед яких перша кров була пролита стариків, жінок і дітлахів народу ромів. А потім почався геноцид по відношенню до єврейського населення Києва. За архівними джерелами, в тому числі і німецькими, за два дні розстрілів у Бабиному Яру було страчено 33771 єврея. І методично фашистська м'ясорубка нищила все нові і нові людські життя, де у єдиній братерській могилі полягли українці, росіяни, поляки, угорці, чехи...
С.Карамаш. Стаття з газети «Київ Шевченківський» N 8(150) за вересень 2001 року.

Проблема гибели евреев Киева в годы нацистской оккупации, трагедия Бабьего Яра являются одними из самых сложных, контраверсийных в студиях по истории Холокоста, на украинских землях. Количество погибших, места убийств, этнополитическая ситуация в оккупированном Киеве, роль коллаборационистов в акциях уничтожения, а также другие аспекты судьбы киевского еврейства в период войны вызывают достаточно острые дискуссии среди ученых как в Украине, так и за рубежом.
А.Круглов - "Сколько евреев было истреблено в Киеве осенью 1941 года?"
Статья 1
Статья 2
Статья 3

После того как 19 сентября 1941 года Киев был оккупирован, немецкая фашистская администрация начала активно про­водить политику тотального уничтожения по отношению к еврейскому населению. Такие же действия были предприняты и в психоневрологической больнице им. Павлова: невдалеке от больницы были расстреляны 311 душевнобольных-евреев. Затем фашисты начали постепенное уничтожение всех больных. Их уже не расстреливали: они нашли смерть в так называемых «газ-вагенах», более известных как «душегубки».
История уничтожения пациентов киевской психоневрологической больницы
им. Павлова во время немецко-фашистской оккупации 1941-1943 годов

Имя отца Алексея Глаголева вписано в историю человечества осенью 1941 года в связи с трагедией Бабьего Яра. Его рукопись «За други своя» стала одним из важнейших документальных свидетельств из адского кошмара, в который превратился цветущий Киев буквально за несколько дней. В рукописи о. Алексей отметил, как и кого его семья спасала от невинной смерти. С первой ночи трагедии Бабьего Яра дом Глаголевых и храм святой Варвары стал спасительным ковчегом для многих еврейских семей.
Открытие памятной доски в честь протоирея Алексея Глаголева

Вскоре после начала войны до Киева стали доходить известия об уничтожении евреев в Житомире и Виннице. Киевские евреи стали обращаться к о. Александру с просьбой окрестить их в Православную веру. Движимый чувством христианской любви, батюшка крестит евреев и выдает им свидетельства о крещении на сохранившихся у него церковных бланках. Таким образом ему удалось спасти от расстрела много еврейских семей, в числе которых пианист Райский, солист оперного театра Иванов, зубной врач Паин с семьей, дирижер Рахлин, семьи евреев, живших по соседству.
Архимандрит Александр (Вишняков)

В 1941 году, после взятия немцами столицы Украины, поэтесса Олена Телига возвратилась в Киев, где начала издавать альманах «Литавры» и учредила «Независимый союз писателей», куда вошли литераторы, пострадавшие от советской власти. Телига ненавидела коммунизм и фашизм, открыто называла Сталина и Гитлера «братьями по духу». Нацисты закрыли ее альманах, а в феврале 1942 года убили поэтессу в Бабьем Яру. На месте гибели в 1992 году ей поставили памятник в виде деревянного креста.
Вечер памяти украинской поэтессы Елены Телиги
Дополнительно...

Что было, то было: носители высшей расы на глазах у своих товарищей по оружию уступили представителям порабощенного, сломленного населения. Уступили всего лишь в игре. Уступили бывшим профессионалам. Но еще перед олимпиадой в Берлине Гитлер провозгласил, что физическое совершенство арийской нации гарантирует ей приоритет в мировом спорте. И до матчей в Киеве германские команды никогда не ведали спортивных поражений на оккупированных территориях. Поэтому, хотели динамовцы того или нет, их соперничество с оккупантами на футбольном поле приобретало политический смысл.
Г.Кузьмин "Горячее лето сорок второго"